Впрочем, слепота еще не делает тебя хорошим человеком. Ты можешь оказаться таким же мудаком, как и любой зрячий говнюк. Иногда даже больше, чем мудак. Как Слепак, помесь слепого и мудака.

Нарушение табу случилось во время оприходования четвертой пинты в Сэнди Беллз. Оно разлетелось вдребезги. Мы материли на чем свет стоит людей, которых терпеть не могли, и Рокси, в конце концов, перевел дыхание и взглянул на меня поверх серебряной оправы своих очков.

— Признаюсь, что есть один чувак, которого я вообще, блядь, терпеть не могу. Тот слепой мудак, который пьет в Пауке. Говорю тебе, он чертовски надоедлив и зануден!

Я нервно расплескал свое пиво. Холод на мгновение накатил на меня, но его быстро заменило восхитительное ощущение освобождения. Слепак.

— Этот урод тоже действует мне на нервы, — согласился я.

В последующий вечер в пятницу, я, Рокси и КУРС сидели и пыхали в квартире Сидни. Вечер был ублюдочный: обледенелые дороги, сильный штормовой ветер, причинивший так много ущерба, и вьюга, поднимавшаяся время от времени. В такой вечер надо сидеть дома; но, поскольку это была пятница, то не выйти в город было совершенно невозможно. Закончив пыхать, мы бросили вызов стихии и поломились вверх по Моррисон Стрит в паб.

— Проклятая непогода, — сказал КУРС, когда мы влетели в пивняк, дрожа и стряхивая снег с наших пальто и ботинок.

— Совершенно жуткая, старый, — поддакнул Сидни.

«Большой» Элли Монкриф сидел у стойки, решая кроссворд Evening News. Я было пошел к нему, но тут увидел перекошенное лицо Слепака, высунувшееся из-за спины этой огромной скотины. Я застыл на месте, услышав пронзительный, истеричный голос Слепака:

— ПОПРАВКА! ХАРТ ОФ МИДЛОФИАН, ФУТБОЛЬНЫЙ КЛУБ ПРЕМЬЕР-ЛИГИ, КАК ОНИ ОФИЦИАЛЬНО НАЗЫВАЮТСЯ В СПРАВОЧНИКЕ!

Бармен Бобби за стойкой поглядел на Слепака так, словно хотел порвать ему пасть. «Большой» Монкриф снисходительно улыбнулся, затем заметил нас.

— Ребята! А вы как здесь очутились?

Так что мы были вынуждены составить компанию Элли Монкрифу, а, поскольку Слепак спонсировался большим ублюдком, то его вызывающая лицевая вагина тоже оказалась рядом.

Нам пришлось терпеть педантичное занудство Слепака большую часть вечера. Это не беспокоило Сидни или КУРСА, они оба были по-настоящему обкурены, но вот во мне и в Рокси еще клубился настоящий пар ненависти и отвращения к этой скотине, прорвавшийся в Сэнди Беллз прошлым вечером, и Слепак быстро реактивировал их.

Развязка наступила, когда КУРС, Рокси и «Большой» Монкриф обсуждали какую-то программу о возрождении семидесятых, недавно показанную по телевизору.

— Чтобы там не говорили, это классический клип, — с энтузиазмом говорил Рокси, — классика Рокси Мьюзик с альбома Whistle Test.

Последовало несколько кивков, но я подумал: «Ну, только Рокси мог сказать такое, будучи фриком, помешанным на Рокси Мьюзик».

— ПОПРАВКА! — проревел Слепак, педантично ткнув пальцем в воздух. — СТАРЫЙ «GREY WHISTLE TEST», ЧТОБЫ БЫТЬ ТОЧНЫМ.

После его заявления я и Рокси устранились от общения в этой компании, сказав в оправдание, что мы хотим поговорить с Кейтом Фалконером, сидевшим на другом конце стойки. Мы трепались с Кейтом около часа. Когда он собрался уходить, мы еще поговорили с парой незнакомых нам чуваков — все лучше, чем возвращаться обратно и сидеть рядом с остальными.

Прошло еще немного времени и КУРС взмахнул рукой и подмигнул мне, когда они с Сидни побрели мимо нас к дверям в уличный снег. Прозвучал последний гонг. Позже Большой Монкриф, несомненно пьяный в дым, ушел не прощаясь, спокойно и стоически исчезнув в метели. У стойки остался один Слепак.

— Этот Слепак, — сказал Рокси, указывая на него, — ты видел размеры его бумажника? Только не говори мне, что он был сегодня чертовски щедрым.

— Ты прав.

Он поглядел на меня и коварство затуманило его глаза.

— Есть о чем пораскинуть мозгами.

Нам удалось выпросить у бармена еще по одному пиву, прежде чем мы храбро вышли на улицу и попали в настоящую бурю. Это было ужасно; снег с силой несся в нас, мое лицо онемело и пульсировало, моя голова раскалывалась, я потерял ощущение времени. Не было ничего видно дальше, чем на несколько футов вперед. И тут мы смогли различить медленно движущуюся мелкими шажками фигуру, держащуюся за черные перила.

— Это Слепак! — закричал Рокси.

И в этот момент, шиферная плитка, сорвавшаяся с крыши многоквартирного дома, рухнула в нескольких футах от нас.

— Твою мать, Господи, — выдохнул Рокси, — да она могла на хер снести нам головы!

Затем он крепко вцепился в меня, его глаза были заряжены решимостью и предвкушением. Он схватил кусок шифера и помчался вниз по дороге. В нескольких футах сзади Слепака он швырнул шифер, как метательный диск. Тот пролетел мимо его уха, но в шуме валящего снега и завывающего штормового ветра Слепак ничего не услышал и, разумеется, ничего не увидел.

— Я дам тебе, мудаку, ПОПРАВКУ! — прорычал Рокси.

Он поднял со снега еще один кусок шифера и подбежал сзади к Слепаку. Обеими руками с огромной силой он обрушил его с треском ему на голову. Слепак дернулся вперед и рухнул на землю. Рокси вытащил бумажник из кармана его пальто. Я бросил в лицо Слепака пригоршню снега безо всякой на то причины, просто по злобе, и мы, сохраняя молчание, поспешно помчались по дороге к подземке на Фонтанбридж, затормозив только, когда Рокси вытащил купюры из бумажника Слепака и кинул пустой бумажник через стену кладбища. Мы сели на автобус номер 1, направлявшийся к Толкроссу. Там мы пошли в Типплерс, ночную распивочную.

У Слепака оказалась довольно замусоленная пачка денег. — Ручаюсь, что это башли на Рождественские подарки, — сказал весело Рокси. — Только не пытайся доказать мне, что это не так, твою мать! Двести фунтов!

— ПОПРАВКА! — рявкнул я. — Двести семнадцать фунтов и тридцать четыре пенса, чтобы быть точным.

Рокси стоял за раздел 50/50, но я был счастлив получить в качестве своей доли и восемьдесят, так как он взял на себя весь риск, какой бы он там ни был.

На следующий день мы вернулись в тот же паб выпить во время ланча. К нам вскоре присоединился Большой Монкриф.

— Вы слышали, что случилось прошлой ночью?

— Нет, — ответили мы хором.

— Вы знаете, как там его зовут, ну слепой парень, типа? Тот мальчик, с которым мы пили у стойки прошлым вечером?

— Ну да, — сказал Рокси с притворной озабоченностью на лице.

— Умер прошлой ночью; кровоизлияние в мозг. Бедный ублюдок умер в снегу на Далри Роуд. Дорожные рабочие из муниципалитета нашли его прошлой ночью.

— Черт возьми! Да мы вот только прошлым вечером с ним сидели! — воскликнул Рокси.

Я был слишком шокирован, чтобы восхищаться его выдержкой.

— Такое уебство, — рычал Большой Монкриф, — безобидный чувак и все такое. И вы знаете, какая-то паскуда вывернула его карманы. Бедный парень лежал там в снегу, умирая. А позвонили ли они в скорую помощь? Хуй они позвонили! Какой-то урод просто проходил мимо, да, да, и как он поступил? Вместо того, чтобы вызвать скорую помощь, он обшарил его карманы и вытащил его бумажник. Полиция нашла его пустым на кладбище.

— Это просто ужасно, — покачал головой Рокси. — Я надеюсь, что они найдут сделавшего это козла.

— Посмотрим, если я только доберусь до него.... Я с ним такое сделаю... — бушевал Монкриф.

— И что за выродок это сделал? — робко вставил я и попробовал сменить тему. — Что все пьют?

Бедный Слепак. Не такой уж плохой парень. Хотел бы я вспомнить его настоящее имя.